Вера – это любовь, принимающая форму восхищения.
У. Ченнинг
– 1 –
Во французских Альпах, под Греноблем
Моросит. Росою небо брызжет.
От осенних стансов обособлен
Городок La Mure. Раскинул крыши
И глядит устало в отраженье,
Гребнями ветров пригладив кроны.
Карпантье справляют день рожденья
Даниеля. Первенца. Синхронно
Веерами жёлтыми каштаны
Обмахнулись. В кружки льются вина.
Предсказанья сыплются спонтанно.
Вдруг донёсся голос сквозь лавину
Охмелевших возгласов в мансарде:
«За доверье – верою воздастся.
Суждено младенцу в Монтейнарде
Приходским священником назваться».
– 2 –
Примостился месяц у обочин
Сумрачно-взлохмаченных барханов
Беглых туч. Октябрь озабочен
Сумасбродной силой ураганов.
Осрамился ветер перед флорой,
Расчленил лысеющие буки.
Беспокойный взгляд следит с укором
За разбоем этим. Рвутся руки
Поддержать бессильных великанов.
В крошечном сердечке много силы.
Из небесных кратеров вулканов
Молнии ссыпаются на милый
Трепетной душе французский город.
Даниелю восемь. Удручает
Дождь, что водопадами за ворот
Льётся. Обстоятельство смягчает
Детская мечта – ни о богатстве,
И ни о принцессе в старом замке.
Правила для жизни в вечном братстве
Хочет он создать, вжимая в рамки
Писаных законов суть соблазнов.
Вечер онемел над Даниелем.
Громыхнула высь, дрожа от спазмов.
В ливнях задохнулось подземелье.
– 3 –
Пляшущий огонь назло прохладе
Комнату согрел своим дыханьем.
Приходской священник, в книгу глядя,
Утоляет жажду силой знаний.
В Монтейнарде ветрено. Светает.
Двадцать зим обрушились лавиной.
Даниель труды свои листает.
Лишь бы поскорей вступить в общину,
Правила составить. Не запнуться!
А вокруг – восстанья, отреченья.
Кризисы и бунты революций.
Мчится жизнь. Меняются теченья.
Жребий брошен. Сипло ветер воет.
Вереница снов туманит разум.
На подушке голову покоит
Даниель. Измученная фраза
Выведена почерком прилежным.
На губах вопрос застыл усталый;
А во снах – касанье белоснежных
Женских рук и голос небывалый.
Вздрогнул Даниель, и сны пропали.
Отторгает утро сновиденья.
Только на лице следы печали.
Странный сон разжёг огонь смятенья.
Сны глупы. Стук сердца в средостении
Или это в дверь стучится кто-то?
Даниель в неведомом волнении,
Растерявшись, спрашивает: «Кто там»?
Тихий голос мягко отвечает:
«Отвори, и жизнь в тебя вольётся!
Душу восхищение питает.
Пусть доверье верой отзовётся».
Вздрогнул Даниель от этой фразы.
Никогда такого он не слышал.
Заскрипел засов. И в доме сразу
Стало так светло, как будто крыши
Вовсе не бывало. Что за чудо?
Замер Даниель перед виденьем.
Девушка с фиалками. Откуда?
Гостья заглянула, с нетерпеньем
Проронив: «Не купите букетик?»
Вереницы туч – как ни бывало.
Глаз зелёных вечность на рассвете
Потрясла священника. Так мало
Надо, чтобы вмиг рассеять смуту.
«Вот, возьмите. Это так красиво!»
Глаз не отведёт ни на минуту
Даниель от гостьи. Он учтиво
Шепчет, сам не свой: «Я все букеты
Покупаю. Можно? Сколько стоит?
Я дарю их вам. Как много света!
Десять франков? Вот, возьмите втрое…»
Удивилась путница босая,
Плечиком подёрнула игриво.
Даниель, руки её касаясь,
Деньги протянул неторопливо.
– 4 –
Майский день. Немеют от желанья
В спешке распахнувшиеся крылья
Утренних бутонов. Покаянье
Не гнетёт весеннюю идиллию.
Отдались лучам цветные дали.
В комнате, заполненной цветами,
С рифмой управляется едва ли
Праведный поэт. В лиричном храме
Он парит над сферой безучастной.
Впаяна душа всевышней силой
В рифмы. Стаи образов контрастных
Рвутся в небеса. Исколесило
Праведное чувство мир фантазий
И вернулось строками реалий.
Даниель с бесценною оказией
Исходил души мятежной дали
И нашёл в укромном закоулке
Дремлющую страсть лесных фиалок.
После незатейливой прогулки
В лабиринте чувства небывалой
Встречей обернулся путь служенья.
Рукописи сложены с любовью.
Пишет Даниель в пылу забвения,
Сыплет парафразы к изголовью
Гостьи из фиалкового рая –
Той, что догадалась постучаться
В сердце Даниеля, убеждая:
«За доверье верою воздастся».
