Ольга Збарская – доктор наук, автор научных книг и сборников поэзии” Гармония души”, Формула везения”,” Мой изумрудный мир”,” Вечность перемен”,” Лунный Эскиз” и других. Ольга Збарская – член международных поэтических обществ и обладатель наград: “The best poems and poets”, “A Woman Who sets the Standard”, “Editor’s Choice Award”, «Золотой платан», литературной премии имени Адама Мицкевича; лауреат конкурсов «Пушкинская лира», «Серебряный Дюк» и других. Она была неоднократно удостоена почетного звания «Посол поэзии США». Ольга живет в Нью-Йорке с 1996 года. Она читает лекции по творческому мышлению и развитию потенциальных способностей личности. Ольга Збарская основатель и президент консультационной компании OZCREDO (www.ozcredo.com), которая занимается вопросами оптимизации творческого мышления и оригинальности суждений. Eё книга Brainstorm! Practice for Unrestricted Imagination and Original Thought, изданная в 2016 году издательством Praeger – ABC-CLIO, стала пособием по креативному мышлению во многих странах.
Красное
В моём конце моё начало. *
Мария Стюарт
Найдя покой за столиком Астории
Перед бокалом красного вина,
Выщипываю пышную историю,
Просеиваю даты, имена.
Они струятся лентой чёрно-белою
Со свадебных и траурных венков
И сок пускают ягодою спелою
Под градом восхищений и пинков.
Пусть красное заковано в хрустальное
Как пыл страстей, запаянных во мне,
Но просится узорчато-банальное:
И смех, и грех, и истина — в вине.
Из памяти гоню, как насекомое,
Стоп-кадр, где отрекаюсь от себя
И отпускаю снова в невесомое
Последний вечер, каясь и любя.
И, почему-то в мыслях тает скованно
Далёкий крик-ступень на эшафот:
“Всевышним власть моя была дарована,
И только перед ним ответ даёт”**.
И вырастает розовым по серому
Величественно-скорбный силуэт
Шотландки с королевскими манерами,
Принявшей гордо дьявольский букет
Крапивы слёз, отчаянья подснежников,
Гонений веры, слабости страстей,
Агоний гордости, безумия мятежников,
Надежды крах и горести вестей.
Несла себя, брильянтово-жемчужная,
В Блуа и во дворце Амбуазе —
Высоким саном поступь отутюжена,
Изящно взбиты локоны в безе.
В шатре из шёлка с лилиями белыми
Её Всевышний повенчал с юнцом,
И скороспелыми амуровыми стрелами
Он был сражён…Трагическим концом
Всё обернулось. К истинному воину
Её влекло назло дворцовым псам,
Что после обвинили непристойную
В препровожденьи мужа к небесам…
И снова я за столиком рассеянно
Брожу в тумане собственных проблем.
С обидой жну, что наскоро посеяно
Моим строптивым нравом… А затем,
Ища пересеченье двух реальностей,
Все “за” и “против” разложив в пасьянс,
Выуживаю суть из тривиальности
И снова окунаюсь в ренессанс.
Хрустальное выплёскивает красное,
Что бьёт кроваво-шёлковым ключом,
Плащом струясь, окутав душу страстную
Пред павшим на колени палачом.
Я, вздрогнув, возрождаюсь к современности,
Держа в руке согретое вино.
И памятью страниц из книги древности
На скатерти кровавое пятно.
Как в полусне плачу за недопитое,
Вдохнув весну, ворвавшуюся в ад
Запутавшихся мыслей, где разбитое
Заныло вдруг, как много лет назад.
По переулкам звёзды беспризорные
Меня влекут от предрассудков прочь…
И лишь луна — серебряным по-чёрному —
Мне предвещает колдовскую ночь.
*«En ma fin est mon commencement” (с франц.) – изречение шотландской королевы М. Стюарт
**Возглас М. Стюарт перед казнью.
Распятие
Мы распяты на циферблате часов.
С. Лец
Зависима… Безвременно распята
Условностями праведной должницы —
Рабой немой на стрелках циферблата
То побирушкой жалкой, то царицей.
Мне бы просить, но время жаждет власти —
Застыли стрелки в зоне повеленья.
Мне бы велеть, но пламенные страсти
Вросли в меня крылами вожделенья.
Над головой снега, озябший иней,
Внизу жара и тень от пышной кроны,
К одной руке льнут жёлтые осины,
А к той, что ближе к сердцу, май влюблённый.
Зависима… Едва зарубцевалась
Обида от ноябрьской потери,
Врываюсь в май, как- будто задержалась
Я в осени… Но летний зной за дверью
Уже торопит: “Впереди ненастье,
Живи сегодня, завтра будет поздно…”
И я, схватив сегодняшнее счастье,
Врываюсь в ночь… Но воздухом морозным
Ноябрьский меня целует иней —
Одиннадцать на жизни циферблате.
И я, сменив на зимнее унынье
Из листопада свадебное платье,
Пощады жду от стрелок циферблата:
Остаться в мае было бы резонно.
Зависима… И временем распята
Рабою на кресте судьбы сезонов.
Исповедь Статуи Свободы
Откровенность — вовсе не доверчивость, а
Только дурная привычка размышлять вслух.
В. Ключевский
По плечам струятся складки меди,
По щекам — ноябрьская слякоть,
Я для вас — блистательная леди.
Мне ль дождями слёз осенних плакать?
Больше сотни лет рассвет встречаю
В лоне Богом избранного места,
В колыбели снов своих качая
Вас вдовой и вечною невестой.
Корни иммигрантские вплетаю
Я в свою французскую породу.
По отцу — Бертольди*, величают:
“Миру свет несущая Свобода”.
Мне бы скинуть медные одежды,
Погрузиться в жизни атмосферу,
В мир, где ищут гений и невежда
Счастья самоцвет в судьбы пещерах,
В мир, где полюсами породнились
Жизни феерические соты,
Звуки и цвета соединились
В лейтмотив, что строят люди-ноты.
Беженцам, рождённым вне октавы,
Спесь пришлось немного поубавить,
Греясь в жалких отголосках славы,
Под откос тщеславие отправить,
Откромсать былые убежденья
И на свет младенцем народиться;
Впитывая ветра дуновенье,
В клетке снов растить свою жар-птицу,
Чтоб на волю выпустить однажды
Бирюзой небесной насладиться,
Тем, кому пришлось родиться дважды,
С птичьего полёта счастье снится.
Мне его заманчивые звуки
Грезятся, но вечное молчанье,
Боль и обессилевшие руки —
Плата за бессмертное признанье.
Льнут ко мне и ангелы, и черти,
Ждут моей поддержки — отдохнуть бы…
Но видать придётся мне до смерти
Выпрямлять петляющие судьбы.
По плечам струятся складки меди,
Подчеркнув величие осанки,
Быть для Вас блистательною леди —
Боль и счастье бывшей иммигрантки.
Где
На краткий миг блаженство нам дано.
А. Пушкин
Сольюсь с дождём, исчезну из вчера
С тех улиц, опоясанных толпою,
Туда, где вдохновенья плод сокрою,
Где с музой коротали вечера,
Где рифмы напевала мне метель,
Внося в стихи заснеженную лепту,
Взбивая по особому рецепту
Жасминно-хризантемовый коктейль,
Где мы с тобой в каноэ для двоих
Вошли в гряду, где снежные барханы
Ласкали взор, где плавились вулканы
От чувств обуревающих твоих.
Где берег гладит бережно волна,
И время исчисляют в дозах неги,
Где взгляд пленят лиловые побеги,
И реки снов выплёскивают на
Раздолье изумрудных берегов
Ростков любви восторженные слёзы,
Где ветру в такт трепещет лист мимозы,
И тонет здравый смысл в объятьях снов.
Где в парнике взлелеянный цветок
Любителем букетов не иссушен,
Где излечу я раненную душу,
Отпив любви безудержной глоток.
И завтра белой птицей по воде
Вернусь, чтобы продолжить исчисленье
В надежде получить благословенье
На сон, в котором призрачное “Где”.
Не так
В этом мире всё происходит вовсе не так, как ждёшь,
А.Кристи
В эту ночь ворожил звездопад,
И озябшие капли за окнами
Наливались свеченьем лампад;
И, струясь дождевыми волокнами,
Целовали измокший асфальт.
Спал фонарь, культивируя избранность.
За стеной выворачивал альт
Наизнанку скрипичную искренность.
В эту ночь всё случилось не так,
Потому что мы снова не встретились.
Жёг осиными жалами шпаг
Ветер небо. Слова обесцветились
И никак не ложились на лист,
Чтобы влиться в письмо запоздалое,
А за стёклами март-фаталист
Всё рыдал. Пусть большое из малого
Жизнь слагает. И пусть всё не так.
Ветер рвёт с неба звёзды, и ёжится
Полумесяц, нырнувший во мрак.
Это значит, что завтра всё сложится.
Снежный блюз
Прекрасное должно быть величаво…
А. Пушкин
Замёрзших капель нарост ледяной
Вокруг земли хрустальным саркофагом
Поёт теплу хорал за упокой,
Пространство измеряя снежным шагом.
Огранку бриллиантовой росы
Вершит мороз, и замирают слёзы
Цветов экзотерической красы,
Застывших как созвездия мимозы,
Сверкающих бездонною казной.
Метели ублажают сфинксов снежных,
Облив лилейных эльфов белизной,
Укрыв простор эмалью белоснежной.
Склоняясь пред красой озябших муз,
Переводя дыханье ледяное,
Февраль на саксофоне снежный блюз
Играет в храме зимнего покоя.
Мой изумрудный мир
Есть у сна свой мир,
Обширный мир действительности странной…
Д. Байрон
– 1 –
Сумбурности растрёпанных затей
Противовесом томности услада —
Бальзам дремоты пафосной Эллады,
Что в чай вечерний капает Морфей.
И похищают душу до зари
Крылатые служители каприза,
И в изумрудном сне под шёпот бриза
С блаженством заключаю я пари,
Чтоб с чувством сладострастия парить
В объятьях похитителей реалий
В том мире, где под звёздною вуалью
Совьёт клубок запутанная нить.
– 2 –
Совьёт клубок запутанная нить
Тех лет, где в изумруд наивных вёсен
Вкрапила желтизну тревоги осень,
И где следов сомненья не сокрыть.
Где от друзей остались имена,
А от любви — признаний отголоски,
Где счастье в чёрно-белую полоску
Проращивало жизни семена.
Ростки одних — триумф, созвучье лир,
Иных — лишь одиночество и тени.
И в этом адском жизненном сплетеньи
Шёл мой любовно-шахматный турнир.
-3 –
Шёл мой любовно-шахматный турнир,
Скрестивший два клинка, две чуждых касты:
Реалий, прародителей контрастов,
И детских снов — мой изумрудный мир.
Хотелось в реверансе повенчать
Две веры, но песок скользил сквозь пальцы,
И стала в двух мирах я постояльцем,
Чтоб заново игру свою начать.
Амброзию фантазий пригубив,
Я ощутила вкус чертополоха,
Тюльпанный май завьюжила Евдоха,
И раскололся двойственный мой миф.
-4-
И раскололся двойственный мой миф,
А я бежала, хлюпая по лужам,
От сморщенных коряг, промозглой стужи,
Бессилие в молитвы обратив.
Принять меня, сбежавшую в ночи,
Слетевшую в агонии с насеста
Распроданного за бесценок места
Раздутым ветром пламенем свечи
В зелёный мир — несбывшийся каприз,
Построенный на бархате нюанса,
Пропитанный гармонией альянса
Моей мечты, созвучий и реприз.